Том 1. Рассказы 1906-1912 - Страница 237

237

Спасов день – православный церковный праздник: 6 авг, – Преображение Господне, спас-яблочный (освящаются плоды и мед).

Трюм и палуба

Бодрое слово (ежемесячный литературный, общественно-политический и популярно-научный жури.). – СПб., 1908. № 1. С. 27–46. Печатается по «прометеевскому» СС. Т. 3. Позорный столб. – СПб., 1913.

Пакгауз – помещение на пристани для хранения грузов. Анатолийское солнце. – Анатолией называется восточная часть Турции.

Гирло (укр.) – название разветвленного речного русла, протоков, соединяющих лиман с морем.

Грот-трюм – грузовое помещение у грот-мачты (второй трюм).

Джонка – тип деревянного, морского и речного судна в Китае.

Капитан

Огонек. – СПб., 1908. № 43. С. 6–9. То же // Биржевые ведомости. Утр. вып. – СПб., 1908. 2 нояб. То же (с предисловием В. М. Россельса «На пути в Гринландию») // Литературная Россия. – М., 1970. 21 авг. № 34. С. 12–13. В «правдинских» СС не публиковался. Печатается по первому изданию.

Четырнадцатого западного марта – 14 марта по новому стилю.

Баковый колокол – сигнальный колокол, висящий на баке (носовой части верхней палубы судна).

Мингрельцы (мингрелы, мегрелы) – грузины, в прошлом составлявшие отдельную этническую группу (в Западной Грузии).

Грот-мачта – вторая от носа мачта морского парусного судна; в многомачтовом судне так называются все мачты от второй до предпоследней.

Гафель – продольная рея для крепления верхней кромки парусов и поднятия флага.

Рубка – каюта, закрытое помещение на верхней или вышележащих палубах разного назначения (ходовая, штурманская, командирская и т. п.).

Румб – курс корабля на маяк, мыс и т. д.; направление к точкам видимого горизонта относительно стран света (север – юг – восток – запад) или угол между такими направлениями.

Наяды – в греческой мифологии нимфы, обитательницы текучих вод, покровительницы животворящих сил природы. Здесь: «десяти-франковая наяда» – портовая «девушка».

…величая несчастного «разбитым кранцем»… – Кранец: набитый старыми тросами или паклей шар (или деревянный валёк), свешиваемый за борт для смягчения удара при подходе к пристани, к другому судну.

Маркёр – лицо, прислуживающее при игре на бильярде и ведущее счет очков во время игры.

Фунт – старая русская мера веса (около 400 г).

Человек, который плачет

Новые мысли (ежемесячный журн.). – СПб., 1908. № 1. С. 49–53. Печатается по сб.: Грин А. С. Знаменитая книга: Рассказы. – Пг.: Печать, 1915.

Мат в три хода

Бодрое слово. – СПб., 1908. № 4. Стр. 39–48. То же // Летучие альманахи. – Пг., 1914. Вып. 14. С. 71–81. То же // Богема (новый литературно-художественный и научно-критический журн.). – Пг. 1915. № 5/6. Стр. 31–38. То же // 20-й век. – Пг., 1917. № 5. С. 5–10. Печатается по первому изданию.

Маленький заговор

Под названием «История одного заговора» // Новый журнал для всех (ежемесячный жури.). – СПб., 1909. № 4. Стр. 38–68. Под названием «Маленький заговор» рассказ вышел отдельным изданием. – СПб.: Освобождение, 1910. – 62 с. – (Современная русская литература; № 49). Печатается по сб.: Грин Л. С. Знаменитая книга: Рассказы. – Пг.: Печать. 1915.

Воздушный корабль

Всемирная панорама (еженедельник). – СПб., 1909. № 2. С. 7–10. То же в сб.: Грин А. С. Рассказы. – СПб.: Земля, 1910. Т. 1. Публиковался в «прометеевском» СС – Т. 1. Штурман «Четырех ветров». – СПб., 1913 и в ПСС – Т. 6. Черный алмаз: Рассказы. – Л., 1928. Печатается по сб.: Грин Л. С. Рассказы. – СПб., 1910. Т. 1.

«По синим волнам океана…» – Из стихотворения М. Ю. Лермонтова «Воздушный корабль». Здесь оно цитируется не полностью и неточно.

«…в чьем образе неразрывно сплетено золото имперских орлов с грозной музыкой Марсельезы…» – Речь идет о Наполеоне Бонапарте.

Был замечен критикой, откликнувшейся на выход сборника «Рассказы» (СПб., 1910). Е. Колтоновская увидела в нем, как и в рассказе «Рай», – ими открывался сборник – удачно схваченные автором черты «модернистской „богемы“». Герои Грина, писала она, – «типичные горожане, сугубые горожане нашего времени». По ее мнению, талантливость писателя обусловила не слишком глубокую зависимость от литературной «моды» – «…в нем бродит что-то свое» (Новый журнал для всех. – СПб., 1910. № 18. С. 114–115).

Самый первый рецензент сборника – Н. Валентинов – услышал «револьверные выстрелы» как «превалирующую ноту» в содержании рассказов: «Ужасы российской общественности наложили печать на перо беллетриста. Так сказать, сделали его человеком, который „всегда стреляет“…» (Киевская мысль. 1910. 16 марта. С. 2). Следующий рецензент дал отрицательную оценку «наклонности» писателя к «стилизации и имитации» (Наш журнал. – М., 1910. № 3. С. 13–15). С возражениями критикам, говорившим о подражательности гриновского письма, выступил А. Горнфельд, считая суждения о стилизации поверхностными. Ибо рассказы из жизни странных людей в далеких странах «не подделка», а «свое»; «в них чувствуется какая-то органическая необходимость – и они тесно связаны с рассказами того же Грина из русской современности, и здесь он – тот же… и оттого, как ни много льется крови в рассказах Грина, она незаметна, она не герой его произведений, как в бесконечном множестве русских рассказов последних лет; она – только неизбежная, необходимая подробность… Он видит обнаженные человеческие души и не связывает их с историей. Не об их смерти он думает, а о жизни. Это хороший результат, и к нему приводит каждый рассказ Грина» (Русское богатство. – СПб., 1910. № 3. Пункт 16. С. 145–147). Известно, что Грин остался удовлетворен тем, как его понял А. Г. Горнфельд. Подвел итоги суждениям критиков о писателе Л. Войтоловский. Он утверждал, что хотя местами гриновские тропики может быть, кажутся больше похожими на «ботанические оранжереи», и от речей его героев «веет великорусской тоской», но «это все-таки не подделка, не декорация», ибо за всем этим чувствуется сам А. С. Грин, «путешествующий инкогнито» и переодетый то дезертиром испанского судна («Остров Рено»), то голландским бродягой Горном («Колония Ланфиер») и т. д. Может быть, это воздух совсем не тропический, но это новый, особый воздух, которым дышит вся современность – тревожная, душная, напряженная и бессильная. «И конечно, легче всего сказать, – обобщал критик, – что Грин – романтик, чем и попрекает его, например, В. Кранихфельд. Но романтика романтике рознь… Романтика декаданса – вся туманная, холодная, без энтузиазма и без романтического пафоса… Грина романтизм другого сорта…» Вслед за А. Горнфельдом Л. Войтоловский называет А. Грина художником «большой напряженной жизни»: «…Вместе со своей эпохой он витает над жизнью, ищет своей материи, и не находит… В его поэзии скрываются какие-то недосказанные порывы, какой-то глухой восторг, который теперь, пожалуй, еще не сорвет аплодисментов, но который еще прорвется и увлечет за собой в свои таинственные леса» (Киевская мысль. – 1910. 24 июня. С. 2).

237